Солнечный свет заливает террасу, причудливо дробясь среди барельефов. Я сажусь в легкое плетеное кресло и устало прикрываю глаза, как и всегда, когда выдается редкая свободная минута. С утра здесь успели побывать главы флорентийских торговых цехов, представители гильдий оружейников и ювелиров Монтериггьони, несколько крестьян из наших окрестностей, а также скульпторы и живописцы с учениками. Уделить внимание надо было каждому – Монтериггьони не может соперничать с мощью Флоренции и Венеции, и процветать мы можем, только искусно лавируя среди различных торговых и военных партнеров. Я улыбаюсь этой мысли. Когда-то это не было для меня настолько очевидным.
Одна мысль потянула за собой другую, о событиях более чем двадцатилетней давности. Моя улыбка сразу гаснет, когда я вспоминаю, что заставило меня остаться здесь и примерить роль хозяйки поместья. Я должна была составить удачную партию с тем, кого выберет семья, нарожать мужу детей, которым бы радовались стареющие родители, жить и быть счастливой. Могла я подумать, что моя жизнь может измениться в одночасье?
Прошло уже столько лет, но я снова и снова мысленно возвращаюсь в те дни, хотя память и мало сохранила из них, только отдельные бессвязные обрывки. Я горько улыбаюсь, вспоминая, как до последнего надеялась, что отца и братьев вот-вот выпустят из тюрьмы и окажется, что это все – ужасная ошибка. И я помню, что не поверила, не хотела поверить брату, который принес страшную весть – но взглянула на него, на его побелевшее лицо, судорожно стиснутые кулаки, глаза, из которых ушла свойственная прежнему Эцио беззаботность, и поняла, что он говорит правду. Правду, которую не изменить: отца и братьев, Федерико и Петруччо, больше нет.
Дальнейшее я помню смутно: голос Эцио, пробивающийся ко мне через стену горя… Брат умолял меня держаться – если не ради себя, то хотя бы ради матери. Она пережила известие о казни мужа и детей еще хуже – ничего не видела и не слышала, полностью уйдя в себя. Что удержало тогда от безумия меня, не знаю. Возможно, только то, что я знала: нужно позаботиться о матери. Тогда я совсем не думала, замкнувшись в собственном горе, каково пришлось брату, и лишь со временем я поняла, насколько ему было тяжелей. Я хотя бы не видела, как погибли отец и братья, а Эцио видел их казнь, и не смог ничего сделать. На его плечи легла ответственность за младшую сестру и мать, и он не мог позволить горю овладеть им, не мог оплакать их.
Я почти не помню, как мы добрались сюда, в Монтериггьони… кто-то напал на нас по дороге, но мне было все равно. Я равнодушно смотрела на людей с оружием, которые приближались к нам с матерью, и также равнодушно восприняла и наше спасение, когда появился наш дядя, Марио Аудиторе.
От грустных воспоминаний меня отвлекает негромкое покашливание. Я открываю глаза и вижу архитектора, которого прислали к нам несколько дней назад Медичи, с которыми Аудиторе были в давней дружбе. Хоть и изгнанные из Флоренции, они все еще сохраняли свое влияние и по-прежнему оказывали покровительство людям искусства и науки. Архитектор склоняется передо мной:
- Простите, госпожа, что побеспокоил вас, но дело не терпит отлагательства. Гильдия каменщиков, занятая постройкой новой башни и Северных ворот, только что прислала своих представителей. Они утверждают, что город слишком мало платит им за работу, и угрожают забастовкой. Они настаивают, чтобы вы их приняли.
Что ж, хватит ворошить прошлое – настоящее снова требует моего внимания. Я мысленно перебираю все дела на сегодня, и, помедлив пару секунд, отвечаю архитектору:
- Хорошо, передай им, что я готова принять их в пятом часу.
Он снова молча склоняется и уходит. Откуда-то издалека я слышу выкрики – должно быть, свободные каменщики не желают ждать до назначенного времени. Но подождать им все же придется – до пятого часа я должна разобраться с массой амбарных книг.
Этот день, как и многие другие, начался для меня еще затемно, а сделать надо еще так много… Заниматься скучными, но совершенно необходимыми расчетами не хочется, и я уступаю собственной слабости, разрешив себе еще несколько минут не вставать. Наверное, сегодня мне придется сидеть над счетными книгами допоздна.
Я рассматриваю вымощенную мрамором террасу, барельефы и мозаику на стенах, а перед глазами встают воспоминания о том, каким здесь все было: вместо мрамора – несколько каменных плит, заросших травой; ни барельефов, ни мозаики – голые стены, а часть окон наглухо заколочена.
Когда я выплакала все слезы и смогла, наконец, воспринимать происходящее, я страшно рассердилась на Эцио. Вместо того, чтобы уехать дальше, в Испанию, или куда-то еще, брат решил остаться в Монтериггьони, и мне пришлось засесть за счетные книги. Как я ненавидела их, ненавидела то, что приходилось управлять поместьем – но отказаться я не могла, ведь мне все равно больше нечем было заняться. Вникнув в записи, я пришла в ужас. Дядя Марио не очень-то следил за виллой, и совершенно запустил Монтериггьони. Только чудом мы еще не разорились. На то, чтобы все привести в порядок, требовались немалые деньги, а я понятия не имела, где их взять: вилла практически не давала дохода, и мне приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сводить концы с концами.
Мне казалось, что ни брата, ни дядю это не волновало – они как будто забыли и обо мне, и о Монтериггьони, лишь изредка появляясь в городе, чтобы потом снова отправиться по своим таинственным делам. Я то злилась на них, бросивших на меня огромное, запущенное хозяйство, то на себя – за то, что никак не могла улучшить дела настолько, чтобы вилла стала приносить доход.
Но старший брат вовсе не забыл обо мне. Однажды, когда я сидела за расчетами, Эцио неожиданно объявился с огромной суммой денег – их было больше, чем поместье приносило тогда за год. Я хотела спросить, откуда он столько взял, но слова сами застряли у меня в горле, когда я пригляделась к нему повнимательнее. Он сильно осунулся, одежда была в пыли и пятнах крови – непонятно, его, или чужой, а сам он еле держался на ногах и рухнул, едва дойдя до кровати. Дяди не было в городе, и я позвала нашего старого семейного врача.
В те дни мы не могли позволить себе держать много прислуги, и мне пришлось самой помогать ему, когда он лечил брата. За короткий период у Эцио появился почти десяток новых шрамов, а одна рана на плече была совсем свежей. Ее наскоро перевязали, но это не слишком помогло – брат потерял много крови, пока доехал до нас. Несколько дней он пролежал в беспамятстве, а я с ума сходила от беспокойства – лишь с большим трудом мне удалось последовать его примеру, и заняться делом, отложив чувства в сторону. Деньги, добытые с таким трудом, не должны были пропасть зря – все их я вложила в обустройство Монтериггьони. Это было уже лучше, чем прежде, но для полного восстановления их нужно было еще очень и очень много. Эцио тем временем встал на ноги, и уехал, как только смог держаться в седле.

Добавлено (02.04.2011, 21:32)
---------------------------------------------

Добавлено (02.04.2011, 21:33)
---------------------------------------------
С тех пор так и повелось. Он появлялся всегда неожиданно, с новыми шрамами, очень часто – полумертвый от ранений, в пробитых доспехах, с затупившимся клинком, и приносил огромные суммы, которые я вкладывала в наше поместье. Я запретила себе догадываться – где и как брат достает эти деньги. Иногда он не приезжал, а присылал картины из различных городов. Я вполне доверяла его художественному чутью: в той, прежней жизни, Эцио Аудиторе неплохо разбирался в живописи, и даже рисовал сам.
Эцио знали и любили в Монтериггьони. Его помнили, когда он приезжал сюда еще мальчиком, а теперь он помогал городу возродиться. Аудиторе и раньше пользовались уважением в Монтериггьони, которым управляли, но Эцио не просто уважали – его любили. Горожане сквозь пальцы смотрели на странности молодого Аудиторе: первые несколько дней после приезда в город его часто видели на крышах, а не на улицах, и к тому же, он выходил в город только по ночам. Владельцы нескольких лавок, куда он постоянно заходил, знали это, и когда Эцио приезжал, держали лавки открытыми и ночью – для него.
Для людей все это было лишь чудачествами молодого господина Эцио Аудиторе, которые проходили через несколько дней после его приезда в город. Но я догадывалась, чем вызваны эти чудачества. Я видела, что брат всегда настороже, что он спит с оружием под рукой. Только через несколько дней он переставал все время оглядываться, привыкал ходить по улицам, а не по крышам, и выходить в город днем, а не ночью. Только здесь Эцио мог почувствовать себя в безопасности, отдыхать и залечивать раны. Наш старый врач только головой качал – он потерял счет, сколько раз ставил Эцио на ноги.
Преследования со стороны врагов, которые когда-то погубили нашу семью, и хотели добраться и до него, не давали брату передышки. Иногда он приезжал, истекая кровью, и практически падал нам на руки без сознания, а иногда наспех залеченные ранения успевали загноиться, и нашему врачу приходилось вскрывать раны, вычищать, и заново зашивать и перевязывать их.
Дела выправились нескоро, и я часто винила себя в том, что не могу ничего предложить брату, который так много сделал для всех нас. Он отдавал все, что мог, мало что оставляя себе, и я с болью смотрела на его видавший виды плащ, на одни и те же старые доспехи, залатанные много раз, один и тот же клинок, когда-то подаренный дядей.
Но усилия Эцио не прошли даром – постепенно вилла начала приносить немалый доход. Тогда появились и барельефы, и мрамор, и мозаика, а я наконец-то смогла чем-то помочь брату в его делах – теперь он мог позволить себе лучшее оружие, доспехи, одежду, все, что хотел.
Из нахлынувших воспоминаний меня выдергивает звук осторожных шагов на террасе. Я торопливо встаю, ругая себя за то, что позволила себе расслабиться, и поспешно стираю выступившие слезы: прошлое держит меня слишком крепко, и я думаю, некоторые раны никогда не заживут. Но к чему бередить раны у других? Я улыбаюсь сквозь слезы и поворачиваюсь на звук, зная, что услышу такое хорошо знакомое и родное, как и каждый раз при нашей встрече:
- Привет, Клаудия.

Добавлено (02.04.2011, 21:35)
---------------------------------------------
Название: Такие разные, такие похожие
Автор: Серебрянка
Тип: гет, немного AU в самом конце
Фандом: Assassin's Creed II
Герои: Дезмонд Майлс/Люси Стиллман
Рейтинг: PG
Жанр: POV, romance
Размер: мини
Дисклаймер: Все права на Вселенную и персонажей принадлежат сами-знаете-кому. Захотите выложить сие творение где-то еще - ради бога, я не против. Но если вы еще при этом укажете мое авторство и напишете мне, я буду очень рада. Вам все равно, а мне - приятно
Традиционное предисловие автора: Элек3х, этот фанфик написан тебе в подарок, после того, как ты сказал, что любишь фанфики с этим пейрингом, но их мало существует в природе. Англоязычные меня как-то не впечатлили,чтобы переводить, так что вот - что получилось, то получилось. Очень надеюсь, что тебе понравится, хотя непосредственно романса тут совсем чуть-чуть. Фанфик почти следует канону, за исключением окончания. Если верны слухи насчет AC:B касаемо развития отношения этой пары, то считайте, что я просто ускорила события. Итак, читаем,комментируем, а я займусь рытьем окопа для защиты от летящих предметов,включая тапки и помидоры.

- А я говорю, ему нужно отдохнуть!
- Люси, он находится в Анимусе вполовину меньше времени, чем он сидел там в Абстерго!
- Как будто ты не знаешь, что все побочные эффекты со временем накапливаются, так же, как и эффект "просачивания"!
Шон пожал плечами:
- Нам и тамплиеров не нужно – такими темпами мы провозимся как раз до тепловой смерти Вселенной. Я бы справился лучше.
Ребекка, до этого не принимавшая участия в споре, оторвала взгляд от монитора:
-Шон, прекрати! Ты прекрасно знаешь, что он действительно уже долго там находится. Перерыв.
Она запустила на компьютере программу вывода из Анимуса. Очнуться Дезмонд должен был минут через 5…
Люси с трудом сохраняла видимость спокойствия, хотя изнутри ее обуревали сомнения. Они действительно были в отчаянном положении, и помощь нового ассасина, получившего весь опыт предков, была бы весьма кстати. Но она не могла допустить того, чтобы собратья-ассасины свели человека с ума ради своей цели, уподобившись в этом своим врагам. Ей самой хватило и одного шестнадцатого – до сих пор она винила себя в его смерти. Смотреть, как то же самое произойдет с Дезмондом, она не собиралась. "А не слишком ли ты за него волнуешься?" едко спросил внутренний голос, однако Люси проигнорировала его.
Тем временем Дезмонд очнулся. Сердце Люси пропустило удар – она была уверена, что только она одна заметила мимолетную гримасу боли на его лице. Ему плохо?
Даже если это было так, Дезмонд никого посвящать в это не собирался. "Скрытный и замкнутый, как и всегда", вздохнула про себя Люси.

***

Голова болела ужасно. Нет, даже не так: она просто разламывалась от боли. Усилием воли Дезмонд подавил желание застонать и потереть виски, в которых стучала кровь. Сколько он уже не вылезал из этой чертовой машины? Дезмонд не помнил. Не помнил он и того, когда последний раз спал. Лишь с большим трудом ему удавалось уловить смысл происходящего.
- Все в порядке? - спросил он и с трудом узнал собственный голос. Отдельные слова плохо складывались в законченные фразы и предложения, словно он забыл, как разговаривать. Впрочем, можно сказать, так оно и было. Люси улыбнулась ему.
- Даже лучше. Ты делаешь большие успехи. –
Голос из другой части комнаты тут же возразил ей:
- Ну, "большие" – это преувеличение.
Дезмонд не обратил внимания на обычную для Шона колкость.
- Тогда почему мы остановились?
Вставать было тяжело – от долгой неподвижности все тело одеревенело и плохо слушалось. Вместо Люси ему ответила Ребекка:
- Пребывание в Анимусе может иметь…побочные эффекты.
- Круто, - процедил Дезмонд сквозь зубы. О да, просто блеск.
Люси поспешила его успокоить:
- Не волнуйся, у тебя еще нет никаких симптомов.
- Симптомов? Каких симптомов?
Ему снова ответила Ребекка:
- Слабоумие, галлюцинации, расщепление сознания, параллельные реальности… и так далее, - она произнесла все это совершенно обыденным тоном, как если бы перечисляла то, из чего нужно делать глинтвейн.
- Ты хочешь сказать, что… , - Шон встрял в разговор, перебивая его:
- …если не будешь осторожен, то сможешь видеть своих предков и без помощи Анимуса. Это было бы не так уж плохо, если бы ты мог контролировать процесс. Но пока…это никому не удавалось.
Его подчеркнутое сочувствие, скрывавшее насмешку, раздражало Дезмонда, но сил спорить с ним он не ощущал. Куда проще было просто его игнорировать . О чем там говорил этот доморощенный архивариус? Конечно…
- Объект-16, - пробормотал Дезмонд.
- Он слишком много времени проводил в Анимусе. С тобой этого не произойдет. Мы приняли меры предосторожности, - казалось, Люси пыталась убедить в этом не столько Дезмонда, сколько себя. Ему оставалось только пожать плечами:
- Надеюсь.
Люси помолчала и заговорила уже деловым тоном:
- Ладно, я бы хотела проверить, удалось ли тебе приобрести какие-либо из способностей Эцио.
- Я не против.
- Я иду вниз. Когда будешь готов, приходи, - она снова улыбнулась ему и направилась к выходу.

***

Внутренний голос упрямо твердил ей, что они поступают неправильно, и просто отмахнуться от него Люси уже не могла. Они работали почти вслепую с такими сложными вещами, как человеческое сознание и психика. Ни сами они, ни влияние на них Анимуса не были изучены до конца. Сейчас они фактически ставили эксперимент над человеком – но имеют ли они на это право?
Безрадостная правда заключалась в том, что особого выбора у них не было, как не было его и у Дезмонда. Альтернатива была еще хуже. Однажды найдя его, тамплиеры больше никогда не оставят его в покое, и если он не выдержит обучения здесь, то погибнет. Абстерго вывернет его душу наизнанку, препарирует сознание, пока от него не останутся лишь отдельные обрывки личности – так же, как они это сделали с шестнадцатым. Она вздрогнула. Нет, только не такой ценой.
Хорошо, что она настояла на перерыве. Люси видела, что Дезмонду было трудно говорить, и очень надеялась, что ничего хуже этого с ним не произошло. Как могла, она постаралась приободрить его. "А он действительно неплохо справляется…" . Девушка слегка улыбнулась, услышав его шаги сзади.

Добавлено (02.04.2011, 21:37)
---------------------------------------------
***

Он был очень даже против. Еще одна такая неделя – и он даже ходить будет с трудом, не говоря уже о том, чтобы драться, или скакать под потолком. Кому нужны будут умения, полученные от предков, если в процессе их получения он превратится в растение – умственно, или физически?
Дезмонд не был уверен, когда у него появилась привычка разговаривать с самим собой. Ему казалось, что так было всегда: в коммуне, где он провел детство, у него не было близких друзей, а излишнее любопытство или эмоциональность считались недопустимыми. После нескольких жестоких наказаний Дезмонд воздвиг вокруг себя барьер из язвительности и отчуждения, а мысленные диалоги отныне стали неотъемлемой частью его натуры. Вот и сейчас он спрашивал себя: "Кого они хотят из меня сделать? Терминатора? Если я слечу с катушек, это будет уже неважно".
Он посмотрел на Люси, которая слегка опередила его и шла впереди. "И почему я заранее согласен снова залезть в этот Анимус? Ради мести этому уроду в белом халате? Да я видал типов и похуже, несколько лет прожив на улице после того, как сбежал".
Люси уже дошла до входа в склад и возилась с пультом управления. "Хватит уже врать самому себе! Это бесполезно и так же глупо, как пытаться надуть самого себя при игре в карты. Я согласен снова и снова залезать в эту машину только из-за нее!" Вслух же он поинтересовался:
- Так каков наш план?
- Мы посмотрим, что тебе удалось сохранить. Давай!
Дверь открылась с неприятным скрипом. Дезмонд заставил себя сосредоточиться на словах девушки.
- Абстерго ищет нас. У них больше средств, и оснащены они лучше, так что рано или поздно они нас найдут. А, значит, мы должны быть готовы к этому. Я хочу, чтобы ты активировал систему обороны склада. Как добраться до сенсоров, решай сам.
Вот так. Сухо, коротко, и по делу. А чего он ждал? В голове все еще шумело, и Дезмонд рискнул спросить:
- Что, даже не намекнешь?
- Открой глаза, Дезмонд.
Нижние сенсоры он нашел быстро. В какой-то момент в глазах у него помутилось: прямо на него мчалась лошадь! Дезмонд тряхнул головой – видение исчезло.
- Люси, - позвал он, стараясь не паниковать. – У меня видения.
- Галлюцинации длятся дольше 30 секунд?
- Нет…
- Значит, можно не волноваться. Это пройдет, - заключила она с явным облегчением в голосе.

***

"Видения? Но почему так быстро? Конечно, пока они мимолетные и длятся всего несколько секунд, но их появление само по себе – тревожный признак". Люси с беспокойством подумала, что заканчивать надо как можно быстрее: побочные эффекты, как и эффект "просачивания", усиливались с течением времени.
Должно быть, у него стало плохо с памятью из-за этого Анимуса. Дезмонд не мог вспомнить ничего конкретного о целой куче вещей. Например, каким образом все изменилось? Когда он впервые посмотрел на Люси и ощутил не просто симпатию к единственной союзнице среди врагов, а странный трепет внутри? Когда она спасла ему жизнь, не дав убить его тамплиерам в Абстерго? Или еще раньше, когда он очнулся в Анимусе, растерянный и оглушенный, и первым делом увидел эту девушку, склонившуюся над ним? Никаких ответов. А может, дело не в Анимусе и его памяти? Возможно, это происходило так естественно и незаметно, что он долго не отдавал себе в этом отчета, пока однажды не осознал своих чувств к ней.
Дезмонд так задумался, что едва не сорвался с балки, на которой он балансировал под самой крышей. Однозначно, мыслить на такой высоте – вредно для здоровья. Снизу донесся голос Люси:
- Дезмонд, сюда!
Он спрыгнул на гору ящиков внизу, а оттуда – на пол.
- Ну? Я делаю успехи?
Девушка выглядела впечатленной:
- Ты приобрел все умения Эцио. Скорость обучения просто фантастическая. Еще пара дней, и мы закончим.
"Хорошо бы", мысленно ответил ей Дезмонд.
Теперь он попытался добраться до верхних сенсоров. К его удивлению, тело словно само знало, как и за что схватиться – а он-то был настроен скептически насчет эффекта "просачивания".
Да, Люси оказалась права – скорость обучения просто фантастическая. Пожалуй, стоит воспользоваться перерывом между сеансами, и кое-что выяснить.
- Но скажи, почему Эцио? Почему Италия? То есть…Мы могли бы вернуться к Альтаиру, в его ранние годы.
Она вздохнула.
- Все началось с 16-го…
Дезмонд не смог удержаться от язвительного комментария:
- А, старый добрый 16-ый. Он перекрасил мне комнату… своей кровью. "Проклятье, опять видение!" Люси он об этом говорить не стал – зачем?
- Я просмотрела его файлы. Видик отметил пару сеансов в Анимусе. Разные предки, разные места и даты, Древняя Африка, Ближний Восток, но ближе к концу он занимался только Италией. Думаю, он знал про сокровищницу. Часть записей его последних сеансов пропали. А те, что есть… после того, что с ним сделали тамплиеры, после того, что с ним сделала я…, - ее голос дрогнул, но она упрямо продолжила, - Там одни обрывки. Если бы мы не давили так сильно на 16-го, то уже знали бы все. И, может быть, он бы был еще жив, - кажется, Люси с трудом сдерживала слезы.

***

Шестнадцатый, опять шестнадцатый. Его взгляд, сначала затравленный, потом - обреченный, и абсолютно пустой – в конце, преследовал ее в кошмарах. Она, это она погубила его, своими собственными руками, медленно и мучительно, лишая его целых пластов сознания. Кровь человека, кровь брата на ее руках… и бесполезно оправдывать себя тем, что у нее не было выбора. Он был! Это она оказалась слишком слабой, чтобы сделать другой. Люси чувствовала, что сейчас разрыдается. Краем уха она услышала вопрос и постаралась на нем сосредоточиться.

***

Дезмонд не знал, как утешить ее, и попытался отвлечь. Чувствуя себя бездушной скотиной, он уточнил:
- Вы тоже ищете Кодекс и сокровищницу?
- Я знала, что один из твоих предков в Италии был в центре этих событий.
Он активировал последний сенсор и спрыгнул на пол.
- Ладно, на сегодня хватит. Тебе нужно отдохнуть.
Она уже собиралась уйти, когда он, наконец-то, нашел нужные слова.
- Слушай, ты не виновата в том, что произошло с 16-ым. У тебя были связаны руки, как и у меня.
Люси грустно улыбнулась, но в ее глазах светилась благодарность.
- Спасибо. Спокойной ночи.
Дезмонд посмотрел ей вслед.
"На что я надеюсь? Правильнее спросить: я вообще на что-то надеюсь? Не думаю, что она что-то испытывает ко мне, кроме обычного дружелюбия. Что у тебя в душе, Люси? Ты прячешься за своей стеной, а я – за своей, и в этом мы с тобой похожи. Может, поэтому меня и потянуло к тебе?"
Неожиданно для него, Люси обернулась и добавила потеплевшим голосом:
- Я рада, что ты здесь, - и он не мог не улыбнуться ей в ответ.

Добавлено (02.04.2011, 21:37)
---------------------------------------------
***

Люси была тронута. Обычно замкнутый и язвительный, Дезмонд сейчас пытался ее утешить, с трудом подбирая для этого слова. Чувствовалось, что утешать кого-то – непривычное для него занятие. Самой себе Люси могла признаться: она устала сохранять внешнюю невозмутимость и энергичность, устала казаться оптимистичной – как никто другой, она понимала бедственность их положения, но от его сочувствия на душе стало немного легче.
"Твоя поддержка много значит для меня,…Дез". Она сама удивилась, почему вдруг так его назвала.

***

Дезмонд поднялся по лестнице и шел вслед за Люси по коридору, когда голова словно разлетелась вдребезги. Реальности странно искажались и множились, накладывались одна на другую, сливались в единую круговерть, выворачивая мозг наизнанку…
…С ног до головы покрытый чужой кровью, он скрипнул зубами в бессильном гневе. Больше нельзя рисковать – он должен отвести своих людей. Но приказ он отдать не успел – словно из-под земли перед ним возник всадник. Краем глаза он заметил бегущих к нему братьев, и, что было сил, крикнул:
- Возвращаемся!
Даже боевой конь заколебался: в последний миг встал на дыбы перед неподвижно стоящим человеком, роняя клочья пены с оскаленной морды. Доли секунды оставались до того, как тяжелые конские копыта собьют его с ног, втопчут в землю, ломая и дробя кости, разрывая хрупкую человеческую плоть, но стоящий ни на шаг не сдвинулся с места, лишь инстинктивно вскинул руки в защитном жесте…
...Солнце стояло в зените и нещадно палило. На зубах хрустел песок, соленый пот разъедал глаза. Я устало опустил клинок. Сколько часов я простоял, получая удары тренировочным мечом, пока, наконец, не смог трижды отбить все атаки учителя? Сзади послышался насмешливый голос:
- Fratello minore ha imparato a battersi?
Моих сил хватило лишь на то, чтобы устало огрызнуться:
-Хочешь проверить?
А повязку я снял зря – предупреждал же учитель, что голову напечет, - успеваю подумать я, прежде чем у меня темнеет в глазах…
…Сквозь щель в стене пробивается луч света. Это случится сегодня. А что случится? Неважно. Они обещали, хотя я и не верю. Вера… я еще помню, что это. А еще – боль. Голод. Снова боль, много боли. Темнота. Отчаяние. Гнев. Усталость. Боль. Холодно, изо рта идет пар. Я стал плохо слышать и видеть, но скрежет отпираемого замка не услышал бы только мертвец. В дверном проеме – несколько размытых фигур. Когда-то я даже знал, кто они такие, и зачем они держали меня здесь. Зачем заставили пройти через…все. Сейчас я знаю только то, что это – враги. Осознание этого заставляет меня выжать последние силы, оставшиеся в этом теле, чтобы подняться на колени и повторить то, что я говорил каждый раз, когда они приходили ко мне:
- У меня нет ответов на ваши вопросы.
Они о чем-то спрашивают меня, но я не понимаю – о чем. Они снова что-то говорят, а затем я слышу звук, которого я так ждал все это время – щелчок взводимого курка. Я исполнил свой долг до конца и купил себе покой молчанием. Я наконец-то обрету его – сегодня…
…От падения на металлический пол саднят колени и локти. Чей-то голос зовет: "Дезмонд! Дезмонд!"
Он…это он – Дезмонд. Он ухватился за эту мысль как за спасительную соломинку, как за якорь, отчаянно цепляясь за каждый клочок собственной личности. "…Здесь…Я…здесь", прошептал он, прежде чем соскользнуть в блаженное беспамятство.

Добавлено (02.04.2011, 21:37)
---------------------------------------------
***

Люси торопливо поднималась по лестнице, мысленно возвращаясь к сегодняшнему разговору, когда сзади послышался крик Дезмонда:
- Нарджа'а!
Она встревожено обернулась. Он стоял, стиснув зубы, и смотрел куда-то ей за спину на нечто, видное только ему одному, а затем поднял руки, как будто пытался защититься. В следующее мгновение Дезмонд пошатнулся, но все же смог удержаться на ногах. Опустив руки, он оглянулся и бросил в пространство, словно к кому-то обращаясь:
- Vuoi verificare?
Это было пугающее зрелище – видеть его в таком состоянии. Дезмонд опять покачнулся и упал на четвереньки. Спустя несколько мгновений он попытался подняться на колени. Это ему удалось, и он снова пробормотал в пустоту:
-Ich habe keine Antworten fur eure Fragen
Люси, наконец, стряхнула с себя оцепенение. Подбежав к нему, она встряхнула его за плечи и позвала:
- Дезмонд! Дезмонд!
Он что-то прошептал и потерял сознание. Выбежавшие на шум Шон и Ребекка, к их чести, не стали задавать лишних вопросов – сейчас было не до них. Споря и переругиваясь, они дотащили Дезмонда до его комнаты, после чего Люси и Ребекка выставили Шона за дверь. Им предстояло провести полную диагностику организма и понять, что именно произошло. Случай был серьезный, и самым лучшим лечением было бы полное отсутствие Анимуса в течение хотя бы недели. В то же время, обе они понимали, что это невозможно. Сутки, не больше – это максимум, который они могли дать Дезмонду для отдыха.
Когда стало ясно, что угроза для жизни и здоровья миновала, Ребекка ушла отдыхать. Она звала с собой подругу, но Люси отказалась. После произошедшего она просто не могла оставить Дезмонда одного.
Невольно она коснулась его лица, разгладила пальцами складки на лбу, всячески отгоняя от себя воспоминания о том, что когда-то также сидела у постели человека, надеясь, что он сможет выкарабкаться и с ним будет все в порядке… Пока тот не открыл глаза, взглянув в которые, она отшатнулась: настолько страшно было видеть абсолютно бессмысленный взгляд, устремленный в никуда, на лишенном всякого выражения лице. И вот сейчас снова, несмотря на угрожающие симптомы, она отправляла парня обратно в Анимус.
"Я не дам этому повториться", - пообещала она и себе, и Дезмонду – пусть он и не мог ее услышать.
Люси выпрямилась и устало откинулась на спинку стула. Сегодня выдался тяжелый день… как и вчера. И позавчера. И неделю назад. Слезы внезапно хлынули у нее из глаз, застав ее саму врасплох. "Сколько так будет продолжаться? Я уже не знаю, что делать! Они будут выслеживать нас, как диких зверей, и найдут нас, где бы мы ни укрылись. Я устала от постоянных потерь, от постоянного ожидания нападения, от того, что приходится делать вид, будто не все еще потеряно, зная при этом, что надежды почти не осталось. Все становится только хуже и хуже! Наши силы тают…"
Истерика закончилась также неожиданно, как и началась. Люси разозлилась на себя, одновременно радуясь, что никто не видел ее срыва: "Ну надо же, докатилась! Осталось только поплакаться в кружевной платочек и свалиться в обморок!" Тем не менее, слезы сделали свое дело – выплеснув эмоции, девушка почувствовала облегчение и незаметно для себя задремала.

***

Майлз обнаружил себя на собственной кровати, когда очнулся. Как ни странно, голова не болела. Слегка повернув голову, он увидел Люси, которая заснула, сидя на стуле у его кровати. Это удивило его – подобная сентиментальность была ей не свойственна.
- Что, черт возьми, произошло? – пробормотал он. Едва услышав его голос, Люси проснулась и склонилась над ним. "Почти как тогда", промелькнуло у него в голове.
- Слава богу, ты очнулся! Ты нас очень напугал! Как ты себя чувствуешь? – в ее голосе прозвучало искреннее беспокойство, и это было приятно.
- Со мной все в порядке. Люси, ты можешь просто сказать: что случилось?
Она казалась смущенной и виноватой одновременно.
- Думаю, это наша вина… ты слишком долго пробыл в Анимусе. Странно вел себя, что-то говорил на разных языках, а потом потерял сознание. Ты уверен, что сейчас нормально себя чувствуешь? -
Люси наклонилась, собираясь проверить у него пульс. "Проклятье! Я больше не могу!". Парень перехватил ее руку и притянул ближе к себе.
- Дезмонд, что…
Он не дал ей закончить и просто поцеловал. Когда он отпустил ее, девушка, казалось, потеряла дар речи. Она смотрела на него, не мигая, и смогла произнести лишь:
- Кто…?
- Я – Дезмонд Майлз, Люси. Не Альтаир, не Эцио, не кто-либо другой из моего прошлого. Дезмонд. И я больше не могу молчать, не могу делать вид, что все в порядке. Не в порядке, потому что, черт, я люблю тебя!

***

Вчера она извелась от волнения, и потому проснулась, едва услышав его голос. Девушка пристально посмотрела на Дезмонда и слегка успокоилась, не увидев признаков слабоумия, шизофрении, или еще чего похуже.
Объясняя, что случилось, Люси просто ненавидела себя. Она ведь обещала, что подобного не произойдет! Снова взглянув на него, она уловила блеск, промелькнувший в его глазах. Это показалось ей странным, и девушка наклонилась проверить у него пульс.
Когда Дезмонд коснулся губами ее губ, она была слишком шокирована, чтобы как-то на это отреагировать. Мысли лихорадочно скакали у нее в голове. "Что с ним? Кем он считает себя? Неужели его состояние еще хуже, чем мне казалось?". В горле неожиданно пересохло, и она смогла выдавить из себя только часть вопроса:
-Кто…?
Ответ поразил ее еще больше. Смотря в его глаза, Люси вдруг осознала, почему так сильно беспокоилась о нем, почему ей приятно смотреть на него, почему именно его поддержка так ей важна. Прежде, чем самой поцеловать его, она прошептала:
- И я тебя, Дез.

Добавлено (02.04.2011, 21:39)
---------------------------------------------
P.S - Я сильно извиняюсь за такой формат, поэтому я и не хотела выкладывать текстом это на форум. Возможно, потом я еще переоформлю, чтобы хотя два фанфика были отдельно друг от друга.

Добавлено (02.04.2011, 22:05)
---------------------------------------------