Добавлено (09.12.2012, 20:43)
---------------------------------------------
И в тот миг, когда он ощутил на своих плечах руки капитана, готовые столкнуть его в небытие, Эцио резко двинул правым локтем назад и вверх. Капитан с воплем повалился, сбивая с ног своих помощников, Эцио нагнулся и схватил свободный конец веревки, все еще лежавший на настиле, и изворачиваясь между тремя солдатами, обвил веревку вокруг шеи промахнувшегося капитана. А сам спрыгнул с помоста в пустоту.

Капитан пытался отскочить, но было поздно. Его швырнуло на доски под действием веса Эцио, летевшего вниз, и доски задрожали, когда в них врезалась голова капитана. Веревка туго натянулась, разрывая капитану шею. Руки его посинели и все тянулись к шее, пока он брыкался и боролся со смертью.

Со всеми проклятиями, которые только были известны, стражники выхватили мечи и ринулись вперед — рубить веревку и освобождать офицеров. Когда веревка будет перерезана, треклятый Эцио Аудиторе найдет свою смерть на скалах в пятистах футах ниже, а поскольку он будет мертв, не все ли равно, как это будет достигнуто?

Эцио повис на веревке, вращавшейся в пустоте, и обе руки его были просунуты под петлю — он напрягал их изо всех сил, чтобы петля не захлестнула ему горло. Когда он наконец высвободился, он оглядел окрестности. Он висел недалеко от стены. На ней должно же быть что-нибудь, за что можно схватиться в падении. Но даже если ничего нет, то такая смерть все же лучше, чем та, безропотная.

Выше него, на опасно качавшемся помосте, стражникам все-таки удалось перерубить веревку, которую стащили теперь с окровавленной шеи капитана. И Эцио полетел — всё вниз и вниз…

Но в тот миг, как он почувствовал, что веревка наверху вот-вот лопнет, он успел качнуться в сторону стены замка. Масиаф построили ассасины. Крепость не бросит его. И пятьюдесятью футами ниже он высмотрел выступающий из стены обломок лесов. Он потянулся туда в падении. Ухватился, скривившись от боли — предплечье почти выскочило из сустава. Но обломок лесов удержался, и он, скрипя зубами, с трудом подтянулся вверх и смог вцепиться обеими руками.

Но это было еще не всё. Охранники глянули вниз и увидели, что произошло и стали швырять в него чем попало, стараясь сбить. Булыжники, камни и острые обломки деревяшек посыпались на него градом.

Эцио в отчаянии огляделся. Слева, примерно в двадцати футах от него, к стене подходил откос. Если бы раскачаться на лесах и придать телу нужную инерцию, чтобы преодолеть это расстояние, тогда появлялся слабый шанс, что он сможет скатиться вниз по откосу, у подножия которого он видел кромку утеса, а от него над пропастью тянется полуразрушенный каменный мост — туда, где узкая дорога цепляется за склон противоположной горы.

Увертываясь от града обломков, Эцио начал раскачиваться — его руки скользили на обледеневшем дереве лесов, но они удерживались, и Эцио все же получил нужный размах.

Наступило мгновение, когда удерживаться было уже невозможно, и Эцио решил рискнуть — вложил все усилие в последний мощный замах, разомкнул пальцы, когда его тело снова качнулось далеко вперед, и словно распятый в воздухе, перелетел в сторону откоса.

Он приземлился тяжело, плохо, его закрутило. Он не успел поймать равновесие и кувырком полетел вниз по склону, подлетая на неровностях, но все-таки сделал усилие и направил свое истерзанное тело хотя бы приблизительно к мосту. Он знал, что спасение только в этом, потому что не приди он в нужную точку, его отбросит к краю пропасти — к бездне бог знает какой глубины. А несся он слишком быстро и ничего не мог с этим поделать.

Но он кое-как держал себя в руках и в конце концов был брошен собственно на сам мост, в десяти футах от края. Он вдруг подумал: «Сколько же лет этому мосту?» Он был узкий, однопролетный, и Эцио слышал, как глубоко-глубоко внизу гремит по камням сердитая вода, невидимая в глубине темного ущелья.

Он ударился о мост, и мост содрогнулся. Когда в последний раз кто-нибудь ходил здесь? Каменная кладка уже начала рушиться от старости, раствор сгнил, и когда Эцио встал, то с ужасом увидел трещину, протянувшуюся по всей ширине моста всего в каких-то пяти футах за спиной Эцио. Трещина быстро увеличивалась, кладка с обеих ее сторон посыпалась вниз — в сумасшедшую бездну.
Эцио казалось, что это медленно падает вниз само время. Отступать было некуда. Что случится, было уже ясно. Он развернулся и со всех ног рванул прочь, сосредоточив в усилии каждый мускул. Он мчался по мосту на другую сторону, а мост за спиной трещал и рушился. Двадцать ярдов подряд только одно чувство: как у него из-под каблуков проваливается каменная кладка. И вот, с грудью, почти разорванной от чрезмерного дыхания, он лежит, прижавшись щекой к серым камням на склоне горы, не в состоянии ни думать, ни шевелиться, и слыша только звук падающей кладки каменного моста — как она сыплется в бурный поток под мостом, и звуки всё приливали и приливали, пока наконец не стихли и не исчезли совсем -- все, кроме ветра.